В четвертой — продолжение той же темы, но в отношении не зерновых, а бахчевых культур:

Хижину поставил я  посреди полей. Тыквы и арбузы на меже моей. Их я приготовлю, соленых принесу, Предкам в угощение я их поднесу. Внуков долголетьем предки наградят, Счастием небесным одарить сулят.

В пятой строфе изображается самая главная часть жертвоприношения—процесс заклания быка:

В жертву возольем мы чистого вина. Следом принесем им рыжего быка. Как усопшим дедам жертву принесем? Нож с колокольцами бронзовый  возьму, С места, где ударю, шерсть я соскоблю. Выпустим мы кровь и сало соберем.

В заключительной же, шестой строфе, наконец, выражается цель служения предкам: ниспослание ими счастья и потомства:

Жарим мы и парим,  и костры  горят —

К небесам стремится дивный аромат.

Как великолепен жертвенный обряд!

И полны величья  пращуры глядят:

Счастьем неизменным всех нас наградят —

Род своих потомков на веха продлят!      (II, VI, 6)

(Перевод Г. Г. Стратановича)

Таким образом, обряд чествования усопшего превращался в культ предков, который отправляли с жертвами, плясками, песнопениями. Главным героем торжества являлся сам предок, который в предшествующем гимне был назван «Представляющим предка». В переводах его называли еще и «наместником мертвых». На самом же деле здесь фигурировал покойник, известный и в «покойницкой игре» русского фольклора9, и в греческой драме, в которой актер «играет роль одного из великих покойников, некогда бывшего живым человеком, героя…»,0. Главная роль покойника — изображение усопшего на его похоронах. На эту роль выбирали внука покойного, которого обряжали в шапку и одежду умершего и усаживали па место старшего на пиру, где он разыгрывал наслаждение жертвами, зрелищем и музыкой (см. «Густой терновник» II, VI, 5, «Утка и чайка» III, 11,4). В заключение же пелось о счастье, которое снизойдет на потомков, и о том, что благодаря покровительству предков «отныне не будет беды».

Однако со временем роль покойника перестала ограничиваться обрядом погребения. Священнодействие в честь предка стало заканчиваться более конкретным событием — выбором «преемника» скончавшегося, т. е. закреплением власти вождя в одной семье. Покойник фигурировал и во время споров царей при выборе сильнейшего из них и при заключении ими клятвы о союзе. В таких случаях жертвоприношение приобретало большое значение для живых. Потомок, очевидно самый богатый в роде, собирал всех своих сородичей, поил их допьяна, кормил их досыта жертвенным мясом (отсюда, видимо, и пошло прозвище для аристократии в Китае «мясоеды»). После же пиршества слово предоставлялось покойнику, который и объявлял хозяина пира «избранником предков». Сочетание в этом «действе» хора и выступления актера (кроме него иногда и распорядителя-жреца) прекрасно выражено в гимне «Совсем опьянели»:

(1)      Вино твое пили и все опьянели, ‘

Еды уже всякой досыта поели.

Чтоб тысячи лет жил мужей наших род,

Пускай твое счастье все больше растет!.. (3)      Свет  яркий  уже  над тобой  засиял,

Призыв «кончить пир» громко тут прозвучал.

Пир кончить пора, чтоб о благе вещать

Сумел Представляющий предка начать…

(5)                         «Был в срок величавый обряд совершен,