Сочиняя для себя

Характерной чертой литературы этой эпохи явилось продолжение жанров, созданных Цюй Юанем. Естественно, что поэты обращались за опытом к своему предшественнику. Причем, собираясь со всех концов страны, они вместе с жанрами воспринимали чус-кие напевы и диалект. Однако та популярность, которую приобрело в то время творчество в чуской манере, имела политические причины. Сначала в южных мелодиях выражался протест против империи, созданной северо-западным царством Цинь; а затем — поддержка свергнувшего Циней дома Хань, который стремился противопоставить свое царствование первому императору Шихуану и искоренить даже память о нем, несмотря на то что практически наследовал его империю. Этим и объясняется, что в собранный свод «Чуских од» (II в. н. э.) вошли произведения поэтов не только Чу, но и уроженцев других мест.

Разорившиеся лица из верхних слоев общества или малоимущие образованные люди поступали в свиту человека богатого, влиятельного. Одних, уже проелавившихея, поэтов меценаты приглашали сами. Другие добивались приглашения оригинальными средствами, например сочиняя для себя так называемые «саморе-комепдации». Наибольшую известность в этом отношении приобрел Дунфан Шо (161 (?) —87 гг.). В докладе императору, полном самовосхваления, он изображал себя готовым действовать в высоком чине на любом поприще — гражданском или .военном:

«Ваш слуга Шо рано потерял отца и мать, воспитывался старшим братом него женой. В одиннадцать лет начал учиться, за три зимы овладел грамотой и историей; в четырнадцать лет выучился фехтовать; в пятнадцать лет изучил песни и предания, могу пересказать наизусть двести двадцать тысяч слон. В восемнадцать лет изучил военное дело по Суньцзы и Уцзы.. также могу переоказать наизусть двести двадцать тысяч слов… Ныне мне двадцать один год. Рост у меня девять чи и три цупя, глаза — словно жемчуг, зубы ровные, точно раковины, отважен я как… быстр в движениях как… скромен как… предан как… Такой, как я, может служить Сыну Неба сановником. Возможно, я заслуживаю смерти, но надеюсь, что меня выслушают».

Позже Дунфан Шо жаловался императору на то, что получает содержание, одинаковое, с придворным шутом («мешок проса и двести сорок монет»). Он просил увеличить жалованье, мотивируя это своим огромным ростом («карлик умирает от пресыщения, а ваш слуга Шо — от голода»), а не возвышенностью поэтического труда. Судя по большому количеству анекдотов, приписываемых Дунфан Шо, он вероятно, и играл при дворе роль забавника-шута.

Были примеры и иного отношения между покровительствуемыми и покровителями. Так, поэт Мэй Шэп (?—141 г.) жил сначала у князя У, но ушел от своего мецената, когда тот не послушался его совета отказаться от участия в мятеже. ‘Покинул он под предлогом болезни и императорский двор, тяготясь поручавшимися ему административными делами. Лишь перед смертью Мэй Шэн принял новое приглашение .императора, но так и не доехал до столицы. Его творчество осталось связанным с князем Л ян.

Во дворце этого мецената, видимо., царила наиболее благоприятная для развития поэзии атмосфера. Так, известно, что там устраивались состязания в стихах. Победителей награждали кусками лучшего шелка, а побежденным подносили штрафные чарки. В соревновании одна из лучших од с описанием дворца приписывалась Мэй Шэну.

Наиболее прославился Мэй Шэн как певец природы в своих «Семи описаниях в поучение», которые изложены в форме диалога гостя и больного хозяина, наследника князя Чу. ‘Гость в пространных монологах раскрывал свои взгляды на вредное для здоровья (излишества в еде, в наслаждениях) и полезное для него (радость, приносимая музыкой, красками). Одно из таких развлечений — умение наслаждаться природой. И как пример его Мэй Шэн создал свою знаменитую картину — описание прибоя в Гуанлине, при впадении Янцзы в море.

Прокомментировать