Друг Мадгавия

Сестра лесная. Лунный Свет Лесной, обними меня и ты руками своими, этими ветвями. Я завтра уже буду далеко от тебя. Отец, заботься о ней, как ты заботился  обо мне.

В «Шакунтале», так же как и в других произведениях Калидасы, природа в жизни людей играет очень большую роль, она как бы живет одной с ними жизнью, разделяя их горести и радуясь вместе с ними.

Шакунтала страдает, она глубоко оскорблена «забывчивостью» царя. Ее возмущение порождает гневные слова, обращенные к нему: «Хорошо, хорошо. К чему шла, к тому и пришла. Я поверила царю, я предалась в его руки. Мед был на языке у него, сердце его было из камня». Но Шакунтала, наделенная большим сердцем, умеет и прощать. И она прощает Душьянту, когда он возвращается к ней. Любовь определяет образ Шакунталы, любовь руководит се поступками. Образ Шакунталы полон красоты и обаяния. В девушке воплощено большое чувство, кото-рос не могли убить или принизить испытания, встречающиеся на ее пути. Здесь особенно ярко проявился талант Калидасы. Он сумел показать цельность натуры Шакунталы, внутреннюю красоту робкой девушки из обители отшельников, которая постепенно превращается в сильную и мужественную женщину.

Образ царя Душьяпты раскрывается в основном в связи с образом Шакунталы. Если нельзя говорить о прямом контрасте этих двух образов, то во всяком случае светлый, возвышенный образ Шакунталы оттеняет непостоянство царя. Создается впечатление, что встреча с Шакунталой была одним из многих его увлечений, хотя, может быть, и искренних, по быстро проходящих. Шакунтала, отвергнутая царем, бросает своему возлюбленному:

Недостойный! Ты судишь обо всем по собственному неверному своему сердцу. Посмел ли бы кто-нибудь сделать то, что ты? Прятаться под личиной добродетели, как зияющий колодец, прикрытый сверху травой.

II хотя причина забывчивости царя не в нем самом, а в чарах отшельника, Душьяита не может вызвать симпатии. Достаточно вспомнить сцену из шестого акта:

Мишракешн   (небесная дева):

Так вот почему благой  царь усомнился в своем супружестве с бедняжкой Шакунталой. но такая любовь не спрашивает талисмана и примет. Как же это могло быть?

Царь:

В конце концов я лишь кольцо могу во всем упрекнуть.

Шут   (улыбаясь):

А я вот эту палку мою буду упрекать. Ты что ж, приятельница, такая кривая, когда я прямой?

Отдельные штрихи в образе царя Душьяпты определяют его непостоянство и даже лживость. Например, в конце второго действия царь, боясь, что шут расскажет при дворе о его встрече с Шакунталой, говорит ему:

Друг Мадгавия, я отправился в пустынь из-за почтения к отшельникам. Не думай, что я действительно полюбил девушку-отшельницу. Сообрази только: царь и девушка, живущая в спокойствии в лесу вместе с ланями, не ведая, что значит полюбить. Так не думай же, что вправду я здесь сердце потерял. Я шутил с тобой, не более как шутка было все.

Подруг Шакунталы беспокоит ее судьба, и из их слов мы уже чувствуем, что царь забудет Шакунталу:

Он (царь. — Е. П.) вернулся в город, а там он окружен сотнями придворных женщин. Я спрашиваю себя, вспомнит ли он бедную Шакунталу или нет.

Все лучшее в Душьянте идет от любви. Любовь облагораживает царя. Душьянта раскаивается в своем несправедливом отношении к Шакунтале, и его словами заканчивается драма:

Да правит царь, о благе царства помня,

И счастье подданным дает.

Богиня песни светлые дороги,

В искусстве слова да .ведет,

И да восхочет тот, чей свет в пространстве,

Прокомментировать