Выделение в письменном творчестве определенного самостоятельного жанра относится к VI в. до н. э.— к эпохе становления классового общества. Это первые образцы летописной литературы.

Как в дальнейшем происходила дифференциация литературных родов и видов, проследить по сохранившимся памятникам затруднительно, ибо пять столетий в истории древнеиранской словесности («Парфянская эпоха» — III в. до н. э.— III в. н. э.) почти не документированы и дошедшие до нас памятники словесности отражают ее состояние в основном уже с V в. н. э.

В противовес профессиональной литературе средних веков, приемы которой часто специально применялись, поэтический стиль памятников древнеиранской литературы остается в целом безыскусственным и отражает «естественную» поэтику устного народного творчества и устной же проповеднической и наставительной речи.

Подобно древнекитайской и древнеиндийской словесности, она была самобытна и с момента своего возникновения отражала жизнь иранцев в образах и формах, рожденных условиями существования народа.

Однако в результате общения с соседними народами и народами-завоевателями в древнеиранскую словесность в разное время проникли ассиро-вавилонские, греческие и индийские элементы.

Процессы развития древнеиранской словесности, составляющие часть мирового литературного процесса, подтверждаются конкретным анализом ее памятников.

Глава I

«АВЕСТА»

Священный . свод зороастризма — «Авеста» — древнейший памятник словесности иранских племен и народностей.

По своей природе «Авеста» — памятник многослойный.

Об этом говорят характерные для памятников этого рода повторения и противоречия; язык и стиль отдельных фрагментов «Авесты» различны, в ней отражены представления и общественные понятия разных исторических периодов, в ней превалируют формы и приемы устной речи, хотя наряду с ними заметны и элементы письменной речи и т. п. Эта «многослойность» даже заставила многих ученых в течение полувека сомневаться в подлинности «Авесты» (1771 — 1826 гг.).

Во введении к учебнику говорилось о том, как впитывается общенародное наследие творчеством какой-либо философско-религиозной школы, как оно при этом проходит классовый отбор и об-* работку и как в процессе устного бытования и дальнейших письменных обработок творчества школы на нем откладываются все новые и новые слои.

Такой путь прошли, например, философские трактаты древнего Китая и Библия, а позже священная книга мусульман — Коран (VII в.). Такой путь прошла и «Авеста».

Возникновению «Авесты» как памятника, как священного свода определенной религии, предшествовало многовековое развитие творческих способностей иранских народов, их фольклора, представлений и верований.

Необходимость объединения различных иранских племен, только начинавших складываться в народности или уже вступивших на путь классового развития, и подготовила почву для отхода ОТ народных верований, для зарождения религии.

Традиция связывает новое вероучение с именем полулегендарного основателя — Зороастра, которому приписываются так называемые «Гаты» («Гата» означает в переводе «Песнопение») —ядро будущей «Авесты».

В «Гатах» предаются проклятию «ложные» боги племен и даже некоторые мифологические герои (И-има), в них содержится протест против грандиозных жертвоприношений, имевших место в старых культах. Вместе с тем истинным признается учение, согласно которому в мире, созданном богом добра, идет вечная борьба между добрым и злым началами. Оба они наделены абстрактными качествами (например, первый — Праведностью, Благомыслием, Добровластием и т. п., второй — Ложью, Гневом и др.), выступающими в полуперсонифицированных образах. В «Гатах» намечено и учение о загробной жизни. Человек только в том случае может достичь вечного блаженства, пройдя через своеобразное чистилище — мост Чинвод, если будет служить Ахура-Мазде. Еще в зачаточной форме здесь содержатся и учения о воздаянии за грехи, о приходе спасителя-мессии и о поклонении огню как об одной из обязанностей «праведника».