В гимнах «Авесты » ощутимы и отголоски культа предков, развивавшегося, подобно культу природы, из анимистических представлений. Как и у других народов, культ предков у древних иранцев, был вначале, по предположению исследователей, культом матери-прародительницы.

Воспеванию духов предков всех предметов и явлений посвящен «Фравартин-Яшт». Из него явствует, что древние иранцы считали всю природу, все предметы и явления порождением этих духов — фравашай:

Благодаря их великолепию и величию текут устремленные вперед воды из неиссякаемых источников… произрастают из земли растения, веют ветры, разгоняющие тучи, зарождаются у женщин дети {Перевод И. Брагинского)

Характерно, что духам предков приписывалась способность ограждать от всех злых духов (дэвов) своих потомков и нести в их дома изобилие:

•

Когда поднимаются воды из моря Ворукаша… тогда отправляются могучие фравашай праведных многими-многими сотнями, многими-многими тысячами, многими-многими десятками тысяч добывать воду, каждый для своей семьи, для своего селения, для своей округи, для своей страны—так говоря: «(Неужели) должна наша земля уничтожиться и иссушиться?» Фравашай снаряжаются на бой за свою родную землю, за свой родной дом, где (каждый из них) побывал, и они подобны доблестному воину, который препоясанный (мечом?) обороняет свое нажитое имущество, и те из них, что побеждают, несут воду, каждый своей семье, своему селению, своей округе, своей стране, — так говоря: «Пусть моя земля процветает и благоденствует» (Перевод И. Брагинского)

Этот культ жил долго, меняя свои формы, и со временем переродился в почитание могил предков.

Гимны, связанные с культом природы и культом предков, являются также одним из источников наших сведений о магии, развивавшейся у древних иранцев (как и у других народов) в результате недостаточности представлений об окружающем мире и желания воздействовать на него при помощи слов и действа. В «Авесте» выражается вера в силу обожествленного слова, приводятся упоминания о магических обрядах. Многие места «Авесты» звучат как магическое заклинание. Таковы, например, пожелания о благоденствии своей земли, высказываемые фравашай в приведенном выше отрывке из «Фравартин-Яшт»; таковы и слова из молитвы, носящие характер заклинания, обращенные к Хаоме (Сома индийских Вед),—духу священного растения и приготовляемого из него ритуального (очевидно, наркотического) напитка. Слова эти содержат просьбу о наказании врага:

«Да не будет он крепок ногами, да не будет он силен руками, да не видит он глазами земли, да не видит он глазами быка».

Прямые указания на магическое значение слова можно видеть во многих местах «Авесты», в частности в «Яште» и в изобилующем повторами и параллелизмами гимне Хаоме:

«О Хаома… размножайся (силою) моего слова всеми (своими) корнями, всеми побегами и всеми ветвями».

Нельзя забывать, что и весь текст «Авесты» целиком, как и текст священных сводов других народов древности, обладал в сознании людей магической силой.

Магическое значение ‘Придавалось как словам гимна, так и сопровождавшему пение действу. На эту сввязь указывает введение в гимн многочисленных заклинаний. Магические действия, не отделимые от пения, описывают и древнегреческие авторы (Геродот, Страбоп).

Под известным влиянием .мелодии и магического значения слов и действа происходит организация формы гимнов. Они открываются обычно зачином, содержат многочисленные повторы и рефрены, и последний их стих (или стихи) представляет собой концовку. Это позволяет говорить о появлении тенденции к созданию строфики. Примером может служить «Гимн счастью» из «Ард-Яш-та», отражающий древнее стремление человека к земному счастью, его стихийно-материалистический подход к действительности. Строфы здесь не одинаковы по длине, но сопровождаются рефреном, в котором певцы гимна обращаются к Счастью: