Идея сюжета, как известно, предвосхищает его композицию, предопределяет центр, к которому тяготеет все остальное расположение. Идея диктует характеры персонажей, их нравственный облик, а следовательно, и их внешний вид, ибо то и другое взаимосвязано; она предрешает все.

Луначарский условно разделил творческий акт на две, части: на момент интуитивного замысла и сознательной формальной разработки.
Процесс работы над театральным костюмом делится на три этапа: первый — период накопления и осмысления материала на основе драматургии; второй — работа над эскизом и третий — перевод этого эскиза в объем и материал.

Это не противоречит Луначарскому — его второй этап «сознательной формальной разработки» — подразделяется на два: работа над эскизом и перевод в объем и материал. Хо¬телось бы обратить внимание на то, что очень часто в театрах третий этап работы над костюмом считается уже не творческим.

После того, как художник сдал эскизы костюмов в цех, по мнению многих, творческий акт кончился. Слово «цех» для некоторых режиссеров и актеров исключает понятие о творчестве. На самом же деле эта часть работы не менее творческая, чем работа над эскизом. Здесь снова решаются, дорабатываются в материале проблемы пропорций, фактуры, формы, цвета, оттачивается, доводится до завершения авторский замысел.

Практика театров дает основание утверждать, что в искусстве создания костюма существуют как бы две ступени мастерства.
Первая, когда художник, основываясь на знании законов композиции, законов театра, а также задач данного спектакля, грамотно и добросовестно использует их в своей работе, участвуя вместе с режиссером и актерами в создании синтетического произведения искусства — спектакля. Такие случаи — норма.

Вторая, когда художник, основываясь на том же самом, но обладая незаурядным талантом, способен свободно манипулировать своими знаниями и поднимать глубинные пласты материала, обнаруживая какие-то скрытые от других выразительные возможности. В итоге он создает такие художественные костюмы-образы, которые дают ему нравственное право встать в ряд авторов спектакля (Ламанова, Экстер, Попова, Степанова, Мухина, Спертале, Сельвинская, Соколова и т. д.).

Сознательная творческая деятельность, практика искусства существуют для того, чтобы через эмоции воздействовать на сознание людей. Известно, что без человеческих эмоций невозможно искание истины. Именно поэтому эмоции, вызываемые костюмом, спектаклем, не должны быть случайными, хаотичными. Эмоции и вызываемые ими мысли и ассоциации должны быть организованы и целенаправлены художником. Но для того чтобы быть целенаправленным и действенным, искусство должно опираться на ясную теоретическую основу, то есть на теорию искусства и законы композиции, значение которых трудно переоценить. Необходимо также, хотя бы в самых общих чертах, представлять себе законы восприятия. Американский теоретик искусства Р. Арнхейм сформулировал неко¬торые положения как будто бы специально для тех, кто занимается костюмом. Он говорит, что зрение не есть чисто пассивное восприятие (в этом смысле сравнение глаза с фотоаппаратом, просто фокусирующим момент, неверно). Зрение — скорее процесс познания. Мир образов — не просто отпечаток визуальной информации. Мир образов складывается в нашем сознании в результате рассматривания плюс прежний опыт и ассоциации. Этот процесс очень активен. Восприятие есть высокоизбирательный процесс не только в смысле концентрации внимания, но и в смысле способа рассматривания объекта, обращения с ним. Мы смотрим по-разному в быту (скажем, на улице), в театре, на выставке или когда нам надо специально изучить предмет. В театре зрительный процесс означает «схватывание», быстрое осознание нескольких характерных признаков объекта, как по нескольким линиям в карикатуре, по испорченной фотографии с несколькими пятнами мы узнаем портрет, изображение того или иного предмета