Идея, которая живет

Предварительные итоги программы «Открытая сцена» подводят театральные критики. Оценки экспертов послужили основой для формирования афиши и проведения Первого театрального фестиваля «Открытая сцена» в Центре им. Вс. Мейерхольда в сезоне 2004-2005 г.г.
Наталья Каминская
Когда Экспертный совет решает дать грант тому или иному претенденту, даже если мы хорошо знаем возможности кандидата, никакой гарантии успеха быть не может. Никто не застрахован от неудачи. К примеру, спектакль «Учитель ритмики», поставленный Владимиром Агеевым в Театре на Малой Бронной нельзя назвать удачей, но у него есть другие прекрасные спектакли. Если исходить в целом из этой точки зрения, то гранты за редким исключением распределены правильно. Особенно я поддерживаю инициативы, направленные на поддержку Центра драматургии и режиссуры п/р А. Казанцева и М. Рощина, молодых драматургов, которых собирает Театр.doc, Центра Мейерхольда с античной программой. Однако не могу поддержать тех заявок, которые поступают от состоявшихся, известных режиссеров. Получая гранты, они отбирают возможность у тех, кто делает первые шаги в режиссуре. Правда, и среди новичков попадаются откровенные авантюристы, как авторы «Торквато Тассо».
Замечено, что большинство спектаклей молодых режиссеров, поставлено именно благодаря программе «Открытая сцена». Как ни модно сегодня звать молодые творческие команды в свой театр на постановки, многие директора театров не решились бы это делать, не имея на то финансовой поддержки. В результате эта программа дает возможность реализоваться молодым театральным силам. Лучшим спектаклем из того, что видела, назову «Школу шутов» Николая Рощина. Слабый — уже назвала.
Алиса Никольская
Лучшим спектаклем из списка назову «Любовь к английской мяте» (Независимый театральный проект; режиссер Владимир Агеев). Редкий пример того, как история, сыгранная в буквальном смысле на двух стульях, может оказаться психологическим действом, ни на секунду не отпускающим внимание. Француженку Маргерит Дюрас у нас почти не знают как драматурга, а одну из главных красавиц отечественного кинематографа Наталью Фатееву почти забыли как театральную актрису. Благодаря «Любви к английской мяте» можно открыть заново обеих достойных дам, а также получить удовольствие от ювелирной работы режиссера, не имеющего в своем послужном списке практически ни одного неудачного спектакля. Худших, как всегда, больше, назову «Торквато Тассо», поставленный Андреем Беркутовым на площадке Музея Пушкина на Пречистенке. Это один из тех случаев, когда количество затраченных средств (масштабные декорации, затейливые костюмы) и поднятый вокруг шум обратно пропорциональны качеству получившегося продукта.
Татьяна Шах-Азизова
Идем от лучшего к худшему. «Лестничная клетка» — лучший спектакль проекта и типичный для театра «Около». Все парадоксально: бытовой как будто сюжет; смешные, странные люди; все смещено, нелепо — и полно поэзии. «Прощеное воскресение» в Театре Наций — очень хорошая пьеса, притча, которую можно перенести на любую почву. Режиссура скупая, не подавляет актрису, которая работает корректно, интеллигентно, но не масштабно. «Трансфер» — путаная пьеса Максима Курочкина, режиссура Угарова интереснее в работе с актерам, которые, как Анатолий Белый и Елена Дробышева, точны, глубоки и умеют жить в двух мирах — нашем и загробном. «Белые ночи» Николая Дручека — спектакль «школы Фоменко», в котором не хватает той цельности и простоты, которых требует повесть Достоевского. У Полины Агуреевой многовато чувствительности и милоты. «Что тот солдат, что этот» в Театре им. Гоголя — работа профессиональная, крепко сбитая, четкая, но в ней мало нерва и остроты, необходимых для этой пьесы. «Любовь к английской мяте» — довольно легковесный опыт, по сути коммерческий, слишком поверхностный для режиссера Агеева. Популярная Фатеева мила, но нет ни остроты, ни загадки. «Мата Хари» в Театре «АпАРТе» — спектакль-экзерсис, школа, тренинг для примадонны Инги Оболдиной, которой надо несколько расширить диапазон и попробовать себя в ином амплуа. «И.О.» — спектакль мог быть легким, острым, гротескным, а сделан тяжело, грубо, безвкусно, что странно для Кирилла Серебренникова. «Случай в Ялте» — не скажу худший, но точно самый слабый спектакль. По замыслу, решению, стилю и прочему. Непонятно, что играют, зачем.
Александра Машукова
Лучший спектакль — «Школа шутов» в Центре им. Мейерхольда. Прежде всего, потому, что группа Николая Рощина из всех других молодых театральных сообществ кажется мне наиболее одаренной, ищущей свой путь и сосредоточенной на этих поисках. Худший — «Ногти, или Десять прозрачных полумесяцев», поставленный в «Кинетическом театре» Александра Пепеляева. Много претензии, но мало всего остального — профессионализма, проявлений собственного художественного языка, смысла.
Григорий Заславский
Мне кажется, до сих пор не выработалась концепция — что же является инновацией, а что — нет. Почему Ирине Апексимовой, которая работает в области коммерческого антрепризного театра (все же есть опыт ее работы, есть зрители и критики, видевшие ее спектакли), дают деньги на мюзикл «Веселые ребята» фактически на равных с очевидно некоммерческим и по-настоящему инновационным проектом «Театра.doc»? Где граница? Кто ответит на этот вопрос?
Я не против Апексимовой, я — за то, чтобы с возрастом у проекта появлялись критерии. Этого пока нет.
Из того, что видел, я считаю существенным событием постановку «Свадебного путешествия» Владимира Сорокина, хотя спектакль мне и не понравился. Но опыт важен для нашего театра, и потому я приветствую постановку Эдуарда Боякова и Илзе Рудзите. «Трансфер» Курочкина — Угарова — один из лучших спектаклей проекта. «Красной ниткой», пожалуй, наиболее соответствует целям и задачам «Открытой сцены». Очевидно, что нигде более этот спектакль не был бы поддержан. Фестиваль молодой драматургии, семинары драматургов — из числа важнейших культуртрегерских акций «Открытой сцены», так сказать, заявка на завтра, которые, к слову, и реализуются завтра — послезавтра, так как кое-что из новых проектов прежде фигурировало в читках «Любимовки».
Павел Руднев
Самыми заметными спектаклями, созданными по грантам «Открытая сцена», очевидно, оказались опера Майкла Наймана, поставленная Натальей Анастасьевой, «Свадебное путешествие» Рудзите – Боякова и «Солдатики» Дмитрия Петруня. Причина успеха — точное соответствие предназначению: во всех трех случаях без гранта Комитета по культуре эти сценические произведения не могли бы появиться в репертуаре государственных театров.
В музыкальной Москве нет ресурсов для жанра модерновой камерной оперы — с минималистским оркестром и современными героями, поющими по-русски, — коей является уже классический опус Наймана «Человек, который принял свою жену за шляпу».
Ни один директор Москвы не рискнул бы поставить пьесу никому не известного драматурга из Стерлитамака — только с легкой руки Комитета по культуре Владимир Жеребцов, автор «Солдатиков», стал теперь репертуарным драматургом Москвы. Ни один из столичных театров не взял бы на себя смелость ввести в театральный контекст скандального писателя Владимира Сорокина.
Эту прекрасную закономерность о поддержке неформатных явлений театра нужно взять на вооружение при дальнейшем распределении грантов. Ведь куда ни посмотри, «Открытая сцена» стала самой успешной и действенной реформой театрального бизнеса за последние годы.

«ДА» (Дом Актера), №7 (90) 2004