Атеизм древних даосов был не случайным. В нем отражались их взгляды на мир — гениальные догадки о едином материальном начале вселенной и каждого существа; о развитии всей «тьмы вещей» от простейших до самых сложных, включая человека. Первичной субстанцией они считали эфир, воздух (ци) или «мельчайшие, семена» (атомы?), которые положили начало всему сущему, всем организмам. Они рассматривали смерть как «возвращение» в тот же эфир, те же «семена», из которых все появилось. Лецзы говорил также о материальности души, состоящей из того же воздуха, только более легкого и теплого, чем тело. По Чжуанцзы, материя (дао) дала даже «святость душам предков.., святость богам», в чем он сближался с Анаксименом (VI в.), у которого боги возникли из материального первоначала — воздуха. Система мышления ранней даосской философии представала, следовательно, как направление стихийного материализма в древнекитайской философии.

Понятие дао, от которого пошло название школы Лаоцзы, означало в пей «материальную субстанцию вещей» и «естественный закон объективного мира» (Ян Хиншун), а также учение о материи и ее законах. Понятие материи у древних даосов, как и v древних греков, связано с представлением о ее движении — с идеей   «естественности»    (А.   Петров).    «Естественность»,   как самодвижение материи, раскрывали и Лецзы («…[вещи] сами рождаются, сами, развиваются… сами истощаются, сами исчезают») и Чжуанцзы («Все [вещи] звучат сами по себе, разве кто-нибудь на них воздействует?!»). Следовательно, и для древнекитайских материалистов «материя немыслима без движения»3. Источником энергии у них служили силы холода (инь) и- жара (ян), связанные с процессом зарождения и развития. Философы тогда, видимо, принимали за универсальное движение один его вид — теплоту, т.ак же как воздух — один вид материи, отождествляли с материей в целом. В признании движения материи уже были заложены основы диалектики древних даосов. Тепло делилось в их представлении на две силы — холод и жар. Единство и борьба этих противоположностей (часто — переход одной в другую) и составляли основу развития. Так, у древних даосов обнаруживались особенности мышления, близкие к тем, которые Ф. Энгельс установил в греческой философии: «Здесь диалектическое мышление выступает еще в первобытной простоте… Всеобщая связь явлений не доказывается в подробностях: она является для греков результатом непосредственного созерцания». Хотя последнее Ф. Энгельс отмечал как «недостаток греческой философии», но в этом находил и «ее превосходство над всеми ее позднейшими метафизическими противниками»4. Для даосских мыслителей такими противниками оказались конфуцианцы.

Содержание «Изречений» Конфуция и «Мэнцзы» показывало полное отсутствие проблем, связанных с познанием природы, с самим процессом познания. Эта школа ограничилась созданием этнко-политического учения, в основе которого лежало идеалистическое признание человека центром вселенной, а остального мира — посланным человеку как «награда» или «кара» Небес. Сосредоточив свое внимание на вопросах этики и политики, придавая этическим понятиям принципиальное философское значение, Конфуций и его последователи выработали практические знания о том, как следует поступать в семье и государстве, прибегая для этого к ряду логических приемов. Так, приняв за одну из основных добродетелей, свойственных каждому, «сыновнее послушание», Конфуций выводил тождество между добродетелью сына и государственного деятеля. Из определений, построенных на исключении противоречий в семье и государстве, следовало тождество понятий «послушный сын» и «подданный», «отец» и «царь». Обоснованием политического идеала государства у конфуцианцев, следовательно, служили отношения между правителем и народом, равные отношениям в семье между отцом и сыновьями. Воспитание почтительных сыновей, таким образом, представлялось основной нравственной и государственной задачей. «Редко бывает, чтобы человек, булучи послушным сыном… любил восставать против высших»,— записано в «Изречениях».