(Перевод Л. Померанцевой)

Все такие примеры раскрывали, что наибольшего расцвета в Китае достигло красноречие в области философии, тесно связанной с политикой. Древние философские памятники и позволили обнаружить длительный этап, на протяжении которого роль устной передачи постепенно переходила к книге, когда устная речь, более древняя, привычная и развитая, шла впереди речи письменной, ибо последняя еще не успевала фиксировать устную, не завоевала общественное доверие.

Произведения ораторского искусства в Китае сохраняют вначале общие с фольклором черты: ораторы выступают хранителями той же народной мудрости, продолжают традицию устной передачи. Однако идеологическая борьба, которую ведут ораторы, показывает, что красноречие начинает выражать интересы различных слоев общества — от социальных низов до правящей верхушки, зачастую превращаясь в достояние последней. Это качественное отличие оратора от народного певца влечет за собой и дальнейшее отделение искусства красноречия от фольклора.

Если произведения народные были безымянными, коллективными, то теперь им противостояли произведения какой-то школы, по существу также коллективные, но носящие определенное имя — основателя школы или наиболее талантливого ее представителя. Если исполнитель фольклорных произведений не выделялся из массы, не становился над нею, то учеником школы становились из стремления приобрести общественное положение. Ораторы выступали как профессионалы не вследствие всенародного признания, а после одобрения их мастерства в своей школе. Народный исполнитель имел возможность свободно обращаться с оригиналом — шлифовал его художественно, вносил дополнения или изменения в содержание по мере своего таланта; представитель же школы должен бь!л более строго держаться оригинала, охранявшегося всей школой в целом. Так, в произведениях ораторского искусства все больше сохранялись черты творчества одного лица, автора с наи-

более ярко выраженной индивидуальностью (например, Лаоцзы, Чжуанцзы и др.). Сохранению оригинала способствовали и записи, производившиеся все чаще и более систематически, пока, наконец, они не были собраны в единое целое в виде философского или религиозного памяти и к а.

Ораторское искусство как многовековый этап развития художественного, образного языка и мышления, следовательно, явилось важным звеном между древним народным и индивидуальным творчеством. Складывавшиеся в нем устные произведения, постепенно соединяясь с записью, принимали все более индивидуальный книжный характер и привели в конце концов к появлению произведений, основанных на едином замысле и авторской записи, т. е. письменного и индивидуального творчества в настоящем смысле этого слова.

Художественные средства, выработанные ораторами, помогли формированию художественной литературы. Живые формы беседы— монолог и диалог — продолжали развиваться в ранней индивидуальной поэзии с IV в. до н. э. Монолог и диалог вместе с заложенным ораторами умением раскрывать поступки и черты характера героев в прямой речи способствовали, разумеется, и развитию драматургии. Притчи, порожденные приемом доказательства по аналогии, сыграли важную роль в развитии прозы. Они зачастую оказывались настолько художественными, что приобретали самостоятельное значение. Часть этих сказочек, анекдотов, как басни Эзопа, живет в народе и до настоящего времени целиком, а часть — как меткое словцо.

В настоящее время трудно установить, что из народного творчества перешло в древние памятники, а что из памятников перешло в фольклор. Но именно притчн явились тем зародышем фабулы, из которого выросли затем басии и побасенки, известные по записям IV—VI вв. н. э., а далее — новелла, повесть, роман. Таким образом, ораторское искусство положило начало и эпической прозе. Так, выработанные в красноречии богатства художественных форм, средств и приемов послужили основой для создания художественной литературы.