Таким образом, к концу дрезнего периода в Китае наблюдались многие виды театрализованных зрелищ — песни, пантомимы, тайны (в костюмах и масках, перешедших затем в грим), цирк, театр кукол и театр теней. С этой же поры появилась профессионализация. Музыиа, танцы, пение стали одним из занятий рабов. Артистов в дальнейшем относили к низшей касте и отводили для них особый «веселый квартал». Профессия эта являлась наследственной уже во II в. до н. э., например, Ли Яньнянь — известный музыкант, певец и танцор, служил в тюрьме для рабов и сам был рабом, происходил из семьи потомственных артистов.

Организация зрелищ при Ханях входила в систему государственного управления, и ее задача полнее всего раскрывалась в деятельности Музыкальной палаты. Основание ее (II в.) было вызвано необходимостью привлечь талантливых поэтов к проведению активной религиозной политики, например, к созданию гимнов Небу и Земле при жертвоприношении. Поддержка этих общекитай-

-ежих культов в противовес аристократическим культам проводилась Ханями якобы -как защитниками интересов всего народа, а кроме того, придавала династии черты законности — венчание ее на царство согласно «воле Неба». Создание палаты объяснялось также необходимостью восстановить обычай «древних царей» — сбор песен «для обозрения народных нравов». Эта легенда делала Ханей наследниками «праведных царей» древности, т. е. придавала династии и черты преемственности.

Благодаря деятельности этой палаты вплоть до VIII в. н. э. в Китае сохранилась богатая сокровищница песенного творчества конца древнего периода. Она свидетельствовала о развитии светской песни, что, видимо, объяснялось ее отбором и составлением свода «Юэ фу» в XI в. — в эпоху Возрождения. Огромная роль палаты для китайской поэзии отражалась у лее в тех значениях, которые приобрело само слово «Юэ фу». Сначала «Юэ фу» служило названием Музыкальной палаты, затем так стали называться собранные в ней народные песни, далее — многотомный свод этих песен и, наконец, стихотворения поэтов, написанные в «подражание» или «на мотив» «Юэ фу».

Такие произведения начиная с III в. н. э. создавались почти всеми крупными мастерами слова (Цао Чжи, Тао Цянем, Ли Бо, Ду Фу, Бо Цзюйи, Юань Чжэнем и др.), которые ввели в традицию учебу у народной песни. Черпая в песнях «Юэ фу» и мотив и содержание, передовые поэты в своем творчестве не отрывались от народных истоков. Этой особенностью развития индивидуальной лирики, как и сохранением преемственности, был в значительной мере обусловлен ранний расцвет поэзии в Китае.

Конечно, не все в собрании «Юэ фу» ‘было народным. Гимны, которые писали по заказу, отличались напыщенностью и торжественностью. В них уже не было наивности и непосредственности, свойственных древним обрядовым песнопениям.

В светской индивидуальной лирике, вошедшей в сборник «Юэ фу», часто отралчались подлинные чувства и трагедии, разыгрывавшиеся во дворце. Прочесть и понять такое лаконичное произведение помогали сведения о вызвавшем его переживании или событии из жизни автора. Так, судьба фаворитки Лю Бана, основателя Ханьской династии, нашла свое выралеение в песнях «Сын мой князь, а я рабыня», «Дикий гусь летит высоко». Первая из них — ее плач о своей горькой доле, вторая — по отравленному сыну.

Другие произведения, создававшиеся в начале царствования Ханей, также близки к народному творчеству простотой нравов и откровенностью. Такова, например, песенка самого Лю Бана — выходца из народа и вождя восстания:

Над землей буйный вихрь пролетал, Тучи черные смел, разогнал. Средь морей я прославил себя И вернулся  в родные края.