В пословицах и поговорках ярко отразились социальные противоречия времени. Во многих из них народ давал свою оценку войнам знати: «победил — стал во главе, разбит — остался в хвосте»; «победил — станешь знатным, проиграл — будешь сварен»; «пока крылья не окрепли — высоко не взлетишь»; высказывал н прямое  предупреждение царям: «как бы тайно не решал, от народной молвы не скроешь»; «не высматривай рыбу в пучине— накличешь на себя беду, не считай, сколько людей скрывается,—накличешь на себя гибель»; резко обличал знать и произвол ее суда: «мелкого вора — в тюрьму, крупного вора — па царство»; «укравшего крючок—на плаху, укравшего троп — на царство»; «кто тысячью монет обладает, тот на плахе не умирает». Образные выражения говорили и о силе народа: «коль многие станут бранить — до мозга костей проймет»; «многие крылья взмахнут — и корабль перевернут»: «масса вздохнет — и металл расплавит»; «масса возьмется — и ось у колесницы согнется». В этих отшлифованных веками «лозунгах древности» (М. Горький) дошли до нас и опыт народа, и поучение, и открытое обличение власть имущих. Все это говорило об остатках демократических порядков, сохранившихся со времен первобытнообщинного строя, и о вере народа в свои силы в борьбе против, поработителей и угнетателей.

2. Обрядовая песня

Обрядность отражает главные моменты в жизни человека: рождение, достижение совершеннолетия, заключение брака и смерть. Из этих четырех моментов в китайском песенно-поэтиче-ском творчестве лучше всего сохранилась свадебная и похоронная обрядность.

Свадьба   представляла собой действо из нескольких частей.

Первая часть — «сватовство» с передачей «свадебных даров» происходило без согласия жениха и невесты, знакомство их исключалось. Этот обычай вызвал, с одной стороны, дидактические песни о том, что тайная недозволенная любовь к добру не приведет («Ты юношей простым»), а с другой — жалобные. Например, плач жены о тяжкой жизни в семье мужа «Так кипарисовый челн» 1,111,1, «Одежда зеленого цвета» 1,111,2), жалобы юноши, любимую которого выдали замуж рока» 1,1,9);   встречается в песня за другого («Река Хань шн-ч п насмешка   над   мужем-уродом («Новая башня» I, III, 18).

Вторая часть — поездка за невестой сопровождалась воспеванием .пышного выезда:

Сорока свила гнездо,

Голубка займет его,

Невеста в пути. И сто колесниц

Венчают ее торжество.

(I, И  1)

Третья часть — обряд поднесения «брачной чаши», когда жених откидывает красное покрывало с липа невесты и новобрачные, впервые увидев друг друга, пьют вино. В это время поется слава красоте супруга («Встреча невесты» I, VIII, 3) и его жены («Ты величава» I, V, 3, «С супругом вместе встретишь старость ты» I, IV, 3).

Похоронная обрядность сохранилась с наибольшей полнотой и особенно характерна для Китая, где древний культ предков впоследствии стал частью его государственной религии.

Смерть близкого человека вызывала, естественно, горе, а с ним и песню-плач. Так, оплакивая мужа-воина, пела вдова:

Вьюнком все поле поросло, На нем ‘погиб мой милый. Сиротство не с кем разделить мое.

(I, X, 11). (Перевод В. Зайцева)

К плачам следует отнести песни о разлуке, о страданиях жены воина, ушедшего в поход, и сиротские песни («Груша растет в стороне» II, 1, 9, «Высока, высока артемизия та» I, V, 8). Но плач, этот обрядовый обычай, в Китае, как и в древней Греции, «уходит генетическими своими корнями в отдаленнейшую древность, покоясь на .примитивных, но весьма прочных формах >культа покойников» 8.