Чья мысль на каждом здесь челе,

Что, если суждено мне возродиться,

Вновь буду жить — не на земле.

Калидаса дает понять, что пороки Душьянты свойственны людям, обладающим властью. «О да, такие перемены не редкость в том, кто, властью упиваясь дерзко, как пьян вином»,— восклицает один из учеников приемного отца Шакунталы. Правду о царе говорит шут (царь неспроста побаивается его языка), который ведет себя по отношению к царю весьма смело:

Ты похож на человека, который, объевшись финиками, захотел кислого тамаринда… Собирай  подать с отшельнического риса.

Достается от шута и приближенным царя, и отшельникам.

Образ шута помогает Калидасе обратить внимание зрителей и читателей на те факты, о которых по условиям своего времени поэт не решался сказать прямо. И если иногда напрашивается сравнение драм Калидасы с трагедиями Шекспира (попытки провести параллель делали некоторые исследователи), то на это сравнение наталкивает, в частности, фигура шута — наперсника царя.

В «Шакунтале», так же как и в других своих произведениях, Калидаса осуществляет одну из характерных черт древнеиндийской литературы. Она была построена в значительной степени по идее «двойного творчества» — автора, его читателя (слушателя) или зрителя, т. е. предполагала активное восприятие произведения. Калидаса широко пользуется намеком. Например, в первом акте сцена ревности царя к пчеле, которая касается губ Шакунталы, обнаруживает перед читателем его чувство, о котором прямо оп не говорит.

Сюжет драмы Калидасы «Малявика и Агнимнтра», которую считают ранней, заимствован поэтом из исторического предания. Герой драмы Агнимитра — царь из династии (сменившей во II в. до н. э. Маурьев), история которой известна нам только в общих чертах. Драма не дает возможности судить о государственной деятельности царя. Лишь в начале и в конце ее упоминается о военных действиях, в которых сам царь непосредственного участия не принимает. Царь занят придворными интригами, любовными развлечениями. Как-то царь увидал портрет девушки, изображенной на картине в свите царицы. Это пленная танцовщица царицы— Малявика. Царь влюбляется в нее. Малявика отвечает ему взаимностью. По ходу действия выясняется, что Малявика — дочь соседнего царя. Это дает ей право стать женой Агнимитры.

Этот незамысловатый сюжет дает возможность Калидасе изобразить придворное общество. Мы видим, что царь проводит время в увеселениях, не заботясь о делах государственных. Его примеру следуют и придворные. Их жизнь при дворе выглядит беспечной, мысли их не отягощены размышлениями о сложных вопросах бытия.

Тонкая и изящная драма «Малявика и Агнимитра» написана, видимо, для развлечения аристократической публики. Однако в изображении самой придворной жизни чувствуется правдивость. Показателен в этом смысле образ наперсника царя — видушаки Гаутамы, который ведет развитие действия пьесы. «Малявика и Агнимитра» — веселая, стремительная (для индийской драматургии) «комедия нравов».

В «Малявике и Агнимитре» полностью выдержан стиль придворной интриги, где нет трагизма и где запутанные положения легко распутываются остроумными поступками действующих лиц. Царь, как и в «Шакунтале», показан преимущественно в его отношении к женщине. И здесь мы сталкиваемся с удивительным умением Калидасы показывать оттенки чувства действующих лиц. В «Малявике и Агнимитре» Калидаса создал разные женские характеры, среди них особое место занимает лирический образ нежной, доверчивой, даже трогательной в своей наивности Малявики, которая искрение и преданно полюбила царя. Ее чувство такое же, как она сама, очень естественное и очень красивое. В образе Малявики Калидаса сочетал красоту природы с красотой искусства. Переводчик драм Калидасы поэт Бальмонт назвал Малявику «воплощением юности, влюбленности, песни и пляски».