Эпоха коротка. Эстетика вечна. Продолжатели Родченко в Музее современного искусства

газета «Культура» № 44-45 16-22 ноября 2006 г.

Александр ПАНОВ

Советская эпоха закончилась? Спорно. Но не в этом дело.

На одном из вернисажей на меня «наехал» (не подберу другого слова) один из классиков неофициального искусства за выражение «советский художник», использованное в статье о нем в нашей газете. И проблема не в том, что это выражение не к нему было адресовано — речь шла о среднестатистическом художнике времен СССР. На всякий случай приношу извинения. Но «советскость» растворена в крови не только у каждого родившегося на шестой части суши до 1985 года (ваш покорный слуга тоже считает себя советским человеком, несмотря на убеждения), но и в интернациональной эстетике искусства XX века.

Свидетельством чему — пресловутый вернисаж. То было открытие выставки «Европейский неоконструктивизм. 1930 — 2000» в Московском музее современного искусства на Петровке. Братья-славяне из Словакии и Хорватии привезли в столицу собранные по всему свету (эпитет «европейский» географически неточен) работы последователей Родченко, а также Наума Габо, Эль Лисицкого, братьев Весниных etc. Ведь Александр Родченко был не только великим фотографом (о чем уже написала коллега Руденко), но и великим художником-беспредметником, одним из столпов эстетики конструктивизма. А оный в приложении к пластическим искусствам является математически выверенной абстракцией, заменой традиционного фигуративизма логически выстроенными композициями из геометрических фигур, скупой рациональностью, в которой душа художника заменена умом и глазом. И родилась эта эстетическая революция как прямое следствие революции социальной. А конкретнее — Великой Октябрьской.

Кажется, неслучайно вернисаж в ММСИ пришелся на 7 ноября. Не только потому, что выставка приурочена к официальному визиту в Россию президента Словацкой Республики г-на Ивана Гашпаровича и за несколько часов до ее открытия экспозицию посмотрели супруга президента Словакии и супруга Президента России, которые смогли выкроить время именно в бывший красный день календаря. История не знает не только сослагательного наклонения, но и случайностей. А что до сослагательного наклонения — не было бы политического катаклизма (скажем так!) в России 1917 года, то не было бы и Родченко, конструктивизма и, следовательно, неоконструктивизма, который, как пытается доказать выставка, стал стержнем современного искусства аж на семьдесят лет.

И доказывает вполне себе конструктивно, в соответствии с заданной эстетикой. Будто всякая геометризованная работа художника — участника проекта, экспозиция строго поделена на несколько частей. Собственно, в Москву привезли не одну, а три выставки, каждую со своим названием.

«8 выставок 2001 — 2004 в Музее Милана Добеша в Братиславе» — это выжимка из временных выставок исторического свойства, сделанных художником, коллекционером и куратором Джетулио Альвиани в частном музее другого художника, создателя кинетических объектов, автора теории «динамического конструктивизма», ветерана словацкого искусства Милана Добеша. Альвиани показывал в Братиславе таких «монстров», как парижанку Соню Делоне (тоже, кстати, родившуюся в России) с ее «симультанными», построенными на цветовых ритмах композициями 1920 — 30-х годов, итальянца из Аргентины Лючио Фонтана с прорезанными и продырявленными монохромными холстами, создателя «опт-арта» (искусства, построенного на оптических эффектах) венгра, переехавшего во Францию, Виктора Вазарели и многих других классиков абстракции. Теперь все они (впрочем, двумя-тремя работами) представлены в двух залах Музея современного искусства, в самом деле на время выставки оправдывающем свое звучное название.

Далее. Следующая часть экспозиции, «22 из Будущего», — это коллекция работ, собранных все тем же неуемным Джетулио Альвиани для музея в хорватском Вуковаре. Собрание основано на произведениях участников символического движения «Новые тенденции», возникшего в начале 1960-х в Загребе, но включавшего в себя авторов из 11 (!) стран, многие из которых и в глаза друг друга сначала не видели, но все синхронно занимались именно проблемами обновленной визуальности, зрительного восприятия, света и пространства. Здесь и эксперименты с алюминием самого Альвиани (напоминаю, он — прежде всего художник, потому столь энтузиастически и предан делу нео-абстракции), и объект из металла и стекла того самого Милана Добеша, и превосходный по лаконизму и точности материализовавшийся в пространстве угол-треугольник из полихлорвиниловых (sic!) трубок итальянца Бруно Мунари, и замысловатая компьютерная графика Кеннета Снельсона из США. И много чего еще, вроде бы схожего между собой, как всякая математическая схема, но между тем имеющего, коли приглядеться, абсолютный авторский привкус.

Ну и, наконец, финал экспозиции — выставка «11 из Центральной Европы», подготовленная братиславской галереей «Комарт». Эта подглавка имеет ценность прежде всего политическую (эстетика та же — квадраты, ромбы, эффект зрительского раздвоения зрения, а затем сознания, только вот у Штепана Палы появляется высокотехнологичный объект, сделанный при помощи лазера на оптическом стекле). Именно для художников Центральной Европы (читай — стран бывшего социалистического лагеря) Москва была тем чудовищем, что мешала их свободным экспериментам в куда более либеральной атмосфере, нежели царила в СССР. Но былые грехи прощены — и вот их работы приехали в Россию. Вместе с работами художников из более благополучных стран.

Приехали не в столицу СССР, а на родину конструктивизма. Но вот только одна беда: повторяю, не было бы СССР, не было бы никакого конструктивизма. И что с этим делать? Отличная выставка в Музее современного искусства не дает ответа.