МОСКВА, КОТОРУЮ МЫ ОБРЕЛИ. Продолжаем дискуссию о судьбе памятников архитектуры.

«Новая газета» от 23 октября 2006 г.

 Константин КРЫМОВ

В «Новой газете» (16.10.2006) корреспондент Юлия Квасок, рецензируя книги и сайты об утраченных памятниках в Москве, привела данные о потерях в несколько тысяч объектов культуры. Культуролог Константин Крымов формулирует свою позицию: жалкая Москва «долужковского» времени никогда бы ничего не спасла. Сохранившие пирамиду Хеопса, даже древние египтяне не продлили бы жизнь «Военторгу»…

Сохранение «старой Москвы» — одна из самых болезненных тем для столицы. Дискуссии о судьбе памятников архитектуры впервые по-настоящему разгорелись в конце 90-х годов прошлого века. Именно тогда в Москве образовались два «культурных лагеря». Представители первого сразу обрушились с бескомпромиссной критикой на мэра Москвы Юрия Лужкова, обвиняя его в систематическом разрушении культурного наследия столицы. Второй лагерь, напротив, утверждал, что именно благодаря градоначальнику восстали из пепла архитектурные жемчужины Москвы.

Отчего такая полярность мнений? Ответ прост: изначально дискуссии были предельно политизированы. Не нужно обманываться: борьба все эти годы велась не столько за сохранение памятников, сколько против Лужкова как мэра, как политика. Потому в дискуссиях, увы, превалировали эмоции и лозунги, аргументами себя никто особо не утруждал. Полистайте подшивки газет — пик дискуссий неизменно приходился на год выборов столичного мэра. Сейчас, за год до истечения очередного мэрского срока, — новый пик нападок.

Может показаться странным, но Лужков в известном смысле сам породил своих критиков. Своей бурной градостроительной деятельностью, своим неуемным стремлением превратить Москву в современный, процветающий мегаполис, не уступающий ничем лучшим мировым столицам.

Почему в начале 90-х годов проблема культурного наследия не была актуальной для сегодняшних «ревнителей старины»? Ведь тогда все эти памятники архитектуры вообще лежали в руинах. Очень просто: во времена, когда Лужков только возглавил город, вся Москва представляла собой жалкое зрелище. Это был грязный, серый город. Город тотального дефицита и бесконечных очередей. Город на грани социально-экономического коллапса. Тогда дискуссии шли, понятное дело, только о хлебе насущном. Не прошло и десяти лет хозяйствования Лужкова, как настало время интеллектуальных споров о культурном наследии. Как ни крути, это большой комплимент градоначальнику.

И все же культурное наследие — слишком серьезная тема, чтобы приносить ее в жертву политике. Причем тема эта ведь не исключительно московская, она актуальна для многих крупных городов Европы. Органичное сочетание архитектуры исторического центра с современным строительством в бурно развивающихся мегаполисах — глобальная проблема, требующая не пикирования «интеллектуальных лагерей», а серьезного научного обсуждения и взвешенного решения. Именно поэтому новый глава Москомнаследия Валерий Шевчук взял за правило приглашать на заседания научно-методического совета не только прессу, но и представителей общественных организаций, в том числе и тех, кто весьма критически оценивает политику столичных властей в сфере охраны культурного наследия.

В Москве сегодня имеют статус охраняемых около трех тысяч зданий. Наивно полагать, что все они благополучно пройдут через века и будут радовать наших потомков. Ничто не вечно под луной, какая-то часть памятников уйдет в небытие, как бы ни казалась эта мысль кощунственной иным страдальцам. Из семи чудес света до нас дошло только одно — египетские пирамиды, но мы все же не виним древних греков за то, что они не сохранили нам Колосса Родосского или храм Артемиды. Москва, впрочем, в архитектурном смысле — город молодой, пятисотлетний Кремль — едва ли не самый старинный архитектурный комплекс столицы, поэтому есть возможность продлить достойное существование большинства памятников архитектуры. Если, конечно, не относиться к ним как к иконе, а гармонизировать их — в ходе реставрации ли, реконструкции или воссоздания — с бурно развивающимся современным городом. Лужковская формулировка этой стратегии такова: «Нужно сохранять там, где можно сохранить. Нужно реконструировать там, где нельзя не реконструировать. Нужно строить там, где нельзя не строить».

Гармонизация старого и нового. Этого процесса мегаполису не избежать при всем желании. Вот город реставрирует историческое здание. И строит под ним подземную парковку. «Ревнители старины» учиняют вселенский скандал: это не соответствует исторической правде! Что за бред! А то, что по территории Кремля бегают «Ауди» и «Мерседесы», — это соответствует исторической правде? Так, может, посадить президента в карету, а заодно заменить три миллиона московских легковушек на лошадок? Москва — не Суздаль, ее невозможно законсервировать, превратить в музей-заповедник.

Излюбленная тема критиков — так называемый московский новодел. Сама мысль о сносе изношенного до предела и уже представляющего угрозу жизни москвичей строения и воссоздании на его месте идентичного здания кажется критикам недопустимой. Между тем вся многовековая история Москвы — нескончаемая череда сноса старых и строительства новых зданий. Весь мир сегодня восторгается силуэтами Московского Кремля работы Аристотеля Фьораванти. Но для его возведения пришлось снести известняковую крепость, заложенную при Дмитрии Донском. Что ж, в шестнадцатом веке Кремль вполне можно было назвать новоделом. Новоделом сегодня называют и храм Христа Спасителя. Что, впрочем, нисколько не преуменьшает ни значения, ни великолепия этого центра духовной жизни возрожденной России. Возможно, это станет очевидным для всех лишь спустя десятилетия. Но если кого-то не убеждают эти аргументы, можно сослаться на опыт японцев, которые через каждые два столетия разбирают старые храмы и на их месте строят совершенно такие же. Это вполне разумная традиция поддержания исторической архитектуры.

Критики московского мэра утверждают: за последние пятнадцать лет Москва потеряла более шестисот памятников архитектуры. Когда же разговор заходит о конкретных потерянных объектах, в числе первых неизменно называется «Военторг». Предполагается, что это наиболее «выигрышная» для критиков потеря. Стоит ли так горевать о судьбе «Военторга»? Расчет, видимо, на короткую память москвичей. Но мы помним 1992 год, когда из-за обрушения лестницы «Военторга» погибла одна из продавщиц, а другая стала инвалидом. Неудивительно — износ здания составлял чуть ли не 80 процентов. И если бы не решение столичных властей о сносе, трагедия могла повториться в куда большем масштабе.

Послушать критиков Лужкова — столичные власти только и делают, что маниакально разрушают памятники. Между тем неполитизированный, объективный взгляд на вещи легко обнаруживает огромное число возрожденных за последние годы уникальных исторических объектов. Вспомним, что представлял собой в начале 90-х Гостиный двор. Это было полузаброшенное складское помещение, ставшее прибежищем крыс и мышей. Сегодня это красивейший дворец, которого не чураются гостящие в Москве главы государств.

Символами возрождающейся России можно назвать храм Христа Спасителя и Казанский собор на Красной площади, которые были восстановлены по старым чертежам и схемам, воссозданы буквально из небытия. Список этот можно продолжить: Исторический музей, кельи Георгиевского монастыря, усадьба Куракиных, особняк Зинаиды Морозовой (корпус Министерства иностранных дел), Третьяковская галерея, Академический Малый театр, сад «Эрмитаж», восставший в буквальном смысле из пепла Манеж. Не забудем и о ставших излюбленными местами отдыха москвичей садово-парковых ансамблях «Кусково», «Коломенское», «Останкино»… Вовсю идут реставрационные работы в Царицыне, где уже принял первых посетителей знаменитый Хлебный дом. Все это — возрожденная Москва, Москва, которую мы вновь обрели. Неплохо бы иметь подобные списки под рукой авторам виртуального проекта «Москва, которую мы потеряли». Исключительно для объективности.