Право на культуру. К 100-летию со дня рождения Дмитрия Сергеевича Лихачева

газета «Культура» № 48 7-13 декабря 2006 г.

Елена ГАРЕВСКАЯ

Фото из архива редакции

Как известно, в России нужно жить долго. Дмитрий Сергеевич Лихачев прожил долгую жизнь  92 года. Поэтому, несмотря на нынешнюю солидную дату  100 лет со дня рождения, его многие помнят живым, образ Лихачева еще не забронзовел, не покрылся патиной. Хотя словосочетание «последний русский интеллигент» уже претендует на некий клишированный образ Дмитрия Сергеевича. С этим трудно спорить. Разве что слово «последний» вызывает некоторое сомнение: хочется верить, что имеются еще в России личности, которых можно без тени сомнения отнести к русским интеллигентам. Собственно, и в нашей газете название адресата, вынесенное на первую полосу, мы пока не сняли.

«Я родился в среднеинтеллигентской семье. Мой отец был инженер-электрик, добившийся высшего электротехнического образования только благодаря своей энергии и работоспособности»,  пишет Лихачев. Будущий академик заканчивает университет в 1928 году и пишет две дипломные работы: одну о Шекспире в России в конце XVIII  начале XIX века, другая посвящена повестям о патриархе Никоне. В том же 1928 году Лихачев посажен в концлагерь на Соловецких островах, где чудом избегает расстрела. В 1931  1932-м он строит Беломорско-Балтийский канал, откуда освобождается как «ударник с правом проживания по всей территории СССР». После этого, работая редактором в издательстве, Дмитрий Сергеевич опять находится на пороге смерти  тяжелейшее язвенное кровотечение. «Меня спас хирург Абрамзон (в блокаду он погиб от снаряда), который тогда стал делать первые опыты переливания крови. Я пролежал в больнице несколько месяцев, затем лежал в Институте питания (был такой в Ленинграде) и занимался беспорядочным чтением. Чтение, чтение и чтение»,  вспоминает Лихачев. Четыре года он работает в Ленинградском отделении издательства АН СССР и обращает на себя внимание при редактировании книг А.А. Шахматова «Обозрение русских летописных сводов». Его приглашают на работу в отдел древнерусской литературы Пушкинского Дома. В 1941 году Лихачев защищает кандидатскую диссертацию «Новгородские летописные своды XII века». Затем война. Из-за постоянных язвенных кровотечений Лихачева в армию не призывают, он участвует в самообороне, живет на казарменном положении, работая связистом и дежуря на башне Пушкинского Дома. Блокада. Чудовищные потери, голод. Но удивительная вещь: «Мозг в голод работал напряженно. Я даже думаю, что эта усиленная работа голодающего мозга запрограммирована в человеке. Особенно остро мыслить в период лишений и опасности необходимо для сохранения жизни. Но думалось в этот период не о том, как бы избегнуть этих лишений, а об общих судьбах нашей страны, России»,  пишет Лихачев. В осажденном Ленинграде Лихачев в соавторстве с археологом М.А.Тиановой издает брошюру «Оборона древнерусских городов». В 1947-м защищает докторскую диссертацию «Очерки по истории литературных форм летописания XI  XVI вв.» и получает мировую известность как литературовед. В Пушкинском Доме Дмитрий Сергеевич проходит путь от младшего научного сотрудника до его руководителя. Такова внешняя канва жизни Дмитрия Сергеевича Лихачева, в общем-то типичная для русского интеллигента в ХХ веке.

И все же имя Лихачева связано не только с исследованием и пропагандой литературы и культуры Древней Руси, а с определенным способом общественной активности, без которой немыслим русский интеллигент. Какая-то особая воспитанность, манера себя держать сквозила в каждом его слове, жесте. Но тихий голос, милая улыбка, искренний смех сочетались со стойкостью, гражданским мужеством, умением бороться и защищать идеалы: материя подчиняется духу человеческому! И только так! «70 лет нас воспитывали в пессимизме,  пишет Лихачев. - Ведь марксизм  это одно из самых отчаянно пессимистических учений. Материя преобладает над духом… От нас зависит, станем мы проводниками добра или не станем. Нас ждет то, что мы сделаем сами, потому что таких законов, которые бы вели нас по строго определенному пути и не давали никуда отклониться, в истории нет». Этот тезис составлял ядро жизненной программы Дмитрия Сергеевича Лихачева. В девяностые годы ХХ века вдруг оказалось, что этот скромный ученый стал значим и всем необходим. Его тихий голос услышала вся страна.

Советская власть, мягко говоря, недолюбливала интеллигенцию. Именно она создала образ рассеянного очкарика  «гнилого интеллигента». На самом же деле эта власть интеллигенции боялась, поэтому и репрессии начинались с этой «прослойки»: как известно, организм с поврежденным головным мозгом становится недееспособным. Новая, реформаторская власть нуждалась в таких людях, как Д.С.Лихачев. На ощупь, методом проб и ошибок, выбираясь из советского прошлого, среди идеологического хаоса и нравственной разрухи, общество, как, может быть, никогда, нуждалось в каком-то моральном камертоне, по которому можно было бы сверять свои ощущения от происходящего вокруг. Смею утверждать, что для многих тогда таким камертоном был Дмитрий Сергеевич. Понимал ли он сам эту свою роль? Во всяком случае, он ей соответствовал. Создание Российского фонда культуры, активное участие в учреждении Конгресса российской интеллигенции  все это образцы лихачевского, без суетливости и заглядывания начальству в глаза, делания дела, служения стране и русской культуре, плотью от плоти которой он, несомненно, являлся.

Сегодня русская интеллигенция оказалась в другой, но тоже очень своеобразной ситуации: вновь актуальным стал образ растяпы, не вписавшегося в крутые виражи русского капитализма. Интегральный российский бизнесмен, безусловно, подпишется под крылатой фразой Мао Цзэдуна: «Много будешь читать  императором не станешь». Стремление к бесконечно возрастающему материальному благополучию можно обосновать вполне витиевато, однако жизнь, как ни крутись, получается одномерной. Никуда не деться от осознания, что цветущую сложность и динамическое равновесие способна придать ей именно интеллигенция. Судьба Лихачева - яркое тому подтверждение.

Сегодня Дмитрий Сергеевич Лихачев признан как ученый синтетического типа, его называют «великим культурологом XX века». Среди оригинальных идей Лихачева  мысль о природе как части культуры. Дмитрий Сергеевич рассматривает отношения человека и природы как соотношение двух культур и приходит к выводу, что культура представляет главный смысл и глобальную ценность существования как народов, так и государств. Он культуру и жизнь ставит в один ряд, поэтому и право на культуру должно стоять в одном ряду с правом на жизнь.