СЕРДЦЕ ЧИЩЕ ЗЛАТА. В столице отмечают 150-летие одного из самых московских композиторов – Сергея Танеева

газета «Вечерняя Москва» от 27 ноября 2006 г.

Наталья ЗИМЯНИНА

Илл.: Игорь ИВАНДИКОВ

В Музее музыкальной культуры им. Глинки открылась выставка. Небольшая, но с тем самым ароматом старомосковской жизни, который, к сожалению, уже почти улетучился из шумно растущей столицы, заваленной ярким китайским ширпотребом.

Елена Владимировна Фетисова, праправнучатая племянница юбиляра, скоро займет место директора Дома-музея Танеева на Арбате. И тогда в одноэтажный домик за ныне таинственным глухим забором, где когда-то бывали Толстые, Рахманинов, Скрябин, Аренский, Тимирязев, Андрей Белый, Аполлинарий Васнецов, перекочуют и эти экспонаты.

Среди них – диплом об окончании в 1875 году Московской консерватории, подписанный Николаем Рубинштейном и Петром Чайковским, – Танеев ходил у них в отличниках и как пианист, и как композитор.

Пианино «LIPP» с двумя, как полагалось, канделябрами – его удалось настроить, и в день открытия выставки оно зазвучало в небольшом концерте.

Кресло-качалка набивного бархата, стул с гнутой спинкой. Письменный стол, на котором разложены открытки, посланные в начале ХХ века по характерному адресу: «Москва, угол Гагаринского и М. Власьевского пер., Его Высокородию Сергею Ивановичу Танееву».

Прижизненные издания, среди которых, конечно, пудовый «Подвижной контрапункт строгого письма», гроза консерваторцев.
Подлинная картина с изображением самого арбатского домика – беленого, с чердачным окошком и двумя трубами, как обычно рисуют дети, диким кустом сирени у деревянной двери и немощеными тропками по заросшему травой двору – ее отдал клинский Музей Чайковского.

Стараниями художника Михаила Успенского в 50-е годы был сделан макет двух рабочих комнат Танеева – и в гулливеровской витринке видно, что в доме стояли не только пианино, но и рояль, и фисгармония, а работал он за конторкой.
Весь его давний дворянский род выложен на генеалогическом древе: многие Танеевы-военные дослуживались до генеральских и бригадирных чинов. Родственницей оказалась фрейлина последнего царского двора Анна Вырубова – она дочь троюродного племянника, служившего Главным управляющим Собственной Его Императорского Величества канцелярией (что там наши бюрократизмы!). Несколько Танеевых были членами Государственного Совета. Не всяк похвастается такой родословной.

В эти дни музыка полузабытого неблагодарными потомками композитора, достигшего в хоровой музыке недосягаемых вершин, звучит как никогда много. В субботу, в сам его день рождения, по «Культуре» показали фильм, а в Большом зале консерватории дали концерт учащиеся музыкальной школы имени Танеева, что в Чистом переулке. Сегодня там же, в БЗК, консерваторский хор, которому сам бог велел, споет 12 хоров на стихи Полонского.

Но центральное событие негромких юбилейных торжеств – все же исполнение знаменитых кантат Сергея Танеева: «Иоанн Дамаскин» и «По прочтении псалма» под управлением известного пропагандиста русского музыкального наследия Михаила Плетнева в Зале им. Чайковского. Кто как не Плетнев, сам будучи не только пианистом и дирижером, но и композитором, понимает, что по уровню мастерства Танееву не было равных среди его современников.

Обычно внешне невозмутимый Михаил Васильевич, дирижировавший своим Российским национальным оркестром и хором Минина, был бледен и совершенно захвачен музыкой. Словно проникнувшись всеми страданиями христианского писателя и поэта VIII века святого Иоанна Дамаскина, старался донести до каждого своего музыканта, а затем и слушателя его высокие послания (в переложении А. К. Толстого). В эпоху наступательного атеизма эту музыку невероятной красоты и мощи долго держали в темнице – так будто бы продолжилась трагическая судьба самого святого Иоанна! «По прочтении псалма» – может, не столь проникновенное, переворачивающее душу сочинение из-за прямолинейности слов Хомякова (это его фантазия на тему 49-го псалма). Но все же, если их разобрать, поэтические монологи Бога от первого лица звучали дерзко: «Не я ли бросаю звезды во мрак ночной», «Я небо очертил рукой», «Мне нужно сердце чище злата». Зачем Богу наши дары – пышные храмы, священные огни и курения? Ему принадлежит Вселенная и все, что наполняет ее… Если с импульса Плетнева продолжится большая и столь же впечатляющая сценическая жизнь этих сочинений, тысячи людей, поклоняющихся, например, такому модному ныне Малеру, ждут большие откровения.

На илл.: В центре экспозиции на выставке в Музее им. Глинки – большая фотография Танеева в собственном доме. Слева – Елена Владимировна Танеева, любимая племянница. Справа – нянюшка Пелагея Васильевна Чижова.