В летописи продолжалась регистрация тех же событий, о которых запрашивали оракула, но в ней значительно расширился их круг. Сюда заносились такие факты, как войны и союзы, рождение и брак, восшествие па престол и смерть государей (вопросы престолонаследия), стихийные бедствия (голод, наводнение, нашествие саранчи), чрезвычайные" происшествия (затмение солнца и луны, падение аэролита) и др. Если в гадательных надписях наблюдались первые попытки назвать место, где произойдет событие, день или луну, то в летописи эти тенденции вводились в систему (в ней почти всюду отмечается название местности, год, время года, луна, день), что указывает на важный этап в развитии мышления и формы повествования — соединение каждого события с временем и пространством. Подобная регистрация свидетельствовала о раннем появлении исторического и географического сознания, которое благодаря канонизации летописи в дальнейшем и включению се в список обязательных учебников вошла у китайцев в привычку и способствовала росту у них этих знаний. Эти документальные записи считались делом государственной важности и велись лишь но указанию царя («без приказа не было записи»).

Указанный выше круг подлежащих регистрации тем нельзя считать узким. Однако стиль летописи был очень сухим, лаконичным: констатация фактов в ней не сопровождалась попытками как-то объяснить происшедшее, найти его причину или следствие. Стремление восполнить этот пробел и вызвало комментарии к данной летописи царства Лу.

Одно из событий 722 г., например, в самой летописи записано единственной фразой: «Летом, в пятую луну, чжэнский правитель победил Дуаня в Янь». В скупых пояснениях некоторых комментариев тексту дается аллегорическая и дидактическая трактовка. Так, в комментарии Гупъяна на вопрос: «Что означает «победил», дается ответ: «убил»; в другом, Гуляна, говорится: «Почему младший брат не назван младшим братом..? Царского сына не назвать царским сыном (значит) порицать…». В третьем же комментарии, «Цзо чжуань», об этом событии рассказывается очень подробно. Речь ведется издалека: о женитьбе предшествующего царя", его сыновьях, о том, почему мать возненавидела старшего (он родился, когда она опала и напугал ее), вскрываются корни вражды между родными братьями — чжэнским правителем и Дуанем. Комментарий раскрывает любовь матери к младшему сыну. Она уговаривала царя провозгласить его наследником, а когда «а престол все-таки взошел старший, обращалась и к нему с просьбой выделить младшему город побольше. Старший же брат не только не пресекал домогательств младшего, но даже поощрял их, так как хотел покончить с братом-соперником в тот момент, когда он сам разоблачит себя перед общественным мнением — поднимет открытый мятеж против законного владыки. После победы старший брат дает клятву в том, что встретится с матерью, готовившейся открыть ворота столицы мятежнику, лишь после смерти (дословно «у желтых источников»), но вскоре раскаивается и ищет возможности помириться с нею. Его выручает некий Ин Каошу, по совету которого сущность клятвы заменяется ее формальным исполнением: в туннеле, прорытом под желтой землей до источника, устраивается встреча и примирение сына с матерью.

В первых комментариях занимаются выяснением значения понятий и отвечают на вопросы с помощью отдельных суждений, т. е. в простейшей форме диалога, близкой к той, что сохранилась в трактате «Изречения». Комментарий же «Цзо чжуань» очень сложен. За рухой строкой летописи он открывает трагедию братоубийственной войны, не только политические, но и психологические ее причины. По стилю этот комментарий также значительно отличается от других. В нем обнаруживается неоднократное обращение к прямой речи — просьба царицы и отказ царя, обращение матери к сыну и его ответ, советы придворных и Ин Каошу, беседы с ними правителя, а также ссылки на обычай «древних царей», пословицы, песни. Таким образом, как в содержании, так и в форме комментария «Цзо», раскрывается картина, типичная для ораторской речи в более позднем памятнике, например в «Мэнцзы».